Монтагю прикоснулся губами к темным волосам на макушке Дикона и погладил его по спине: по его лицу блуждала улыбка, похожая на улыбку молодого индийского принца, проведшего ночь под священным деревом Боддхи.

- В этой песне говорится о том, что самый важный подарок судьбы получаешь, когда не просишь о нем. И о том, что настоящую любовь не выбирают: она ниспослана нам свыше.

Блаженная улыбка растаяла, он посмотрел на Дикона и его глаза потемнели в сером сумраке пробуждающегося осеннего рассвета:

- Знаешь, я думаю, что в этом и заключается главная опасность: получив что-то случайно, не приложив усилий, мы часто это не ценим, воспринимаем, как что-то само собой разумеющееся, и в конце концов теряем...Я не хочу совершить подобную ошибку.

Монтагю снова заулыбался, радуясь, что доставил удовольствие любимому.

- Потом как-нибудь, - сказал он, пропуская пальцы сквозь пряди темных волос Дикона. - Лучше почитай мне свои стихи. Дядюшка Роберт проболтался, что ты закончил "Лунный лотос"...

В сердце снова кольнула ревность: почему Дикон показал рукопись не ему, а своему дяде? Почему вообще скрыл от него то, что завершил поэму? Что, если она посвящена кому-нибудь из его прошлого, или, что еще хуже, будущего?

Монтагю мысленно отругал себя последними словами: почему он решил, что "Лунный лотос" - поэма? Говорил ли Дик ему раньше, что это будет сборник стихотворений? Скорее всего, да: возможно, когда они были в оранжерее. Но служба так часто занимала  мысли инспектора, что порой вытесняла из памяти важные детали, касающиеся личной жизни. Хорошо, что хоть не сказал слово "поэма" вслух: Дикон наверняка бы обиделся. Монтагю приподнял голову возлюбленного, поцеловал сначала в лоб и принялся покрывать поцелуями его лицо.

- Ты знаешь, что невероятно талантлив? - прервавшись, спросил он. - Талантлив, умен, красив и дьявольски обаятелен, и при этом - чудовищно скромен? Сравнивая себя с тобой, я никак не могу взять в толк, как  могло случиться, что ты посвящаешь сонеты такой скучной посредственности, как я?

Последнее, чего хотелось Монтагю после такой ночи, какая выпала им с Диком, - вставать и тащиться на завтрак, а затем - в участок, хотя еще недавно он сам убеждал себя, что это неизбежно. Мысль же о том, что сейчас придется снова влезать в корсет и чулки с подвязками, а потом ковылять на неустойчивых каблуках, и вовсе лишала его остатков мужества.

- Снова корсет?! - воскликнул он, сжимая Дика в объятиях и не давая слезть с постели. - Знаешь что, милая моя Долли? Я страшно тебе отмщу: каждый раз, надолго уезжая по службе, я буду надевать на тебя пояс верности, и даже не думай, что ключ от замка я доверю Дживсу или кому-нибудь из прислуги! Нет! Я буду носить его на шее, подвешенным на крепкий шнурок, как некоторые носят медаль с изображением святого!

- Поживем - увидим, - философски ответил Монтагю, с сожалением выпуская Дикона из объятий. - Может быть, понравится, а может быть, и нет, а пока что надо побриться.

В дверь спальни постучали и женский голос произнес:

- Мисс Мэри, разрешите войти? Я принесла вам горячей воды для умывания.

Монтагю взглянул на Дика, радуясь, что дверь заперта на ключ, и прошептал:

- Какие, однако, расторопные слуги у твоего дядюшки, милый супруг! Будь другом, открой девушке дверь, а я притворюсь спящей. Лучше прослыть потерявшей невинность до свадьбы, чем мужчиной.

Натянув белокурый парик, "Мэри" закуталась в одеяло до самых глаз, чтобы скрыть утреннюю щетину, и плотно сомкнула веки.

- Хочу, милый, - томно прошептала "Мэри", но вместо того, чтобы открыть глаза, задрала одеяло, обнажив стройные, но, увы, чересчур мускулистые для дамы ноги, которые нуждались в бритве так же сильно, как и ее щеки. Призывно пошевелив пальцами, она добавила:

- Я только что вспомнила, что у главного констебля сегодня то ли свадьба дочери, то ли крестины внука и его не будет в участке весь день. Новых нитей в расследовании пока не появилось, поэтому, если хочешь, после завтрака мы отправимся на верховую прогулку или обследуем восточное крыло замка: у меня впечатление, что оно нежилое.

- Возьми бритву и помазок из моего несессера, - откликнулся Монтагю и сел на кровати. - Завтрак мне пропускать не хотелось бы: честно говоря, я голоден, как волк. Неужели ты не чувствуешь голода после такой бурной ночи? А замок обследовать надо: конечно, если твой дядюшка не рассвирепеет, узнав, что мы проникли в нежилое крыло. Вдруг у него там припрятаны какие-нибудь скелеты в шкафах?

Монтагю посмотрел на бритву в руке Дикона и на его лице отразилось глубокое раздумье. Дику он доверил бы все, даже свои сбережения и секретные протоколы допросов, но в данном случае речь шла о кое-чем настолько важном, что уповать на счастливую случайность было преступно.

- Ты пил вчера вечером? - строго спросил он, памятуя свои собственные возлияния с сэром Робертом. - Руки не дрожат? Смотри, Дикон: если ты и вправду хочешь получить Мэри вместо Монти, тогда, разумеется, я пойму. Но если нет...

- Умоляю, будь осторожен! - просипел Монтагю, раздвигая ноги пошире и с замиранием сердца следя за рукой Дикона, вооруженной бритвой. Сверкающий меч Кали скользнул по его паху, подбираясь к мошонке с коварством сикха, выслеживающего мишень в красной униформе, и Монтагю с трудом подавил крик ужаса. Он был далеко не из трусливых, но боевой опыт, приобретенный им в ходе Англо-Бутанской кампании, никак не подготовил его к тому, что происходило сейчас. Смотреть на сверкающее лезвие, то воспарявшее над шапкой мыльной пены, то погружавшееся в нее снова, не было никаких сил. Монтагю закрыл глаза и начал молиться всем подряд: строгому святому Николаю, грозной Кали и  добродушному, но от этого не менее всесильному Ганеше. Молитвы вызвали мысли о карме: что, если она у него настолько плоха, что в следующей жизни он и вправду перевоплотится в женщину, и Дик с бритвой в руке - всего лишь орудие, предназначенное для того, чтобы помочь ему сделать первый шаг к трансформации души и тела?

Монтагю поспешно ощупал обьект, над которым так трудолюбиво и прилежно потрудился его личный цирюльник, и с облегчением вздохнул: все было на прежних местах, а кожа приобрела гладкость шелка. Мимолетное прикосновение щеки Дика вернуло инспекторской гаубице обычную несгибаемую твердость.

- Не надо зеркала, я и так все вижу,- заявил он, - У тебя талант к бритью, meri jaan:потрогай сам и убедись, что теперь у меня между ног не плоды бешеного огурца, а пара гладких биллиардных шаров или пушечных ядер! Я настаиваю, чтобы ты тоже побрился. То есть нет: я сделаю это сам, но не сейчас, а вечером. А пока займусь щечками Мэри, а ты займись своими.

*Meri jaan - буквально "жизнь моя" на хинди

Монтагю еще не успел как следует проинспектировать подарки доброго дядюшки, и поэтому вопрос поставил его в тупик. В бытность мужчиной проблем с выбором одежды у него никогда не возникало: к повседневному сюртуку полагался галстук-виндзор, а для особых случаев - галстук с особым узлом. Рубашки инспектора были похожи одна на другую, как горошины из одного стручка, так что с ними тоже особых хлопот не было. Но женские платья! Но корсеты! Но чулки и подвязки и даже носовые платки! Все они были разных цветов и пошиты из тканей разных фактур. Можно ли надеть подвязки оттенка бедра испуганной нимфы на молочно-белые чулки? Или сидя за столом в платье цвета горячего шоколада вытащить из-за корсажа или другого потаенного местечка носовой платок, обшитый брюссельскими кружевами оттенка топленого молока? У инспектора Мак-Вильямса было мало знакомых дам, по сути - всего одна, сводная сестра Эмма, от нее-то он и узнал о несообразности некоторых цветовых сочетаний и о том, что ей порой абсолютно нечего надеть! Ну вот совсем нечегошеньки, несмотря на то, что ее муж был успешным торговцем тканями. Монтагю всегда считал, что все это дамские капризы, и только сейчас понял, что это не так.

- Эээ... нет, еще не выбрал, - промычал он, проводя бритвой по щеке и тоскуя по своему любимому синему сюртуку, который Эмма считала невообразимо унылым, - Может быть, ты подскажешь?

Вопрос был высказан льстивым и заискивающим тоном, подкрепленным искренней надеждой на помощь: все-таки граф Рамси был известен в обществе благодаря умению повязывать галстуки тысячью и одним способом.