Сдав билет сборщику-контролеру, Монтагю выбрался на платформу вокзала Уэверли и, ожидая, когда к нему присоединятся Ричард Марлоу и их безбилетный попутчик, принялся высматривать красно-кирпичное лицо сержанта Мак-Тавиша, с которым был знаком лично и который должен был встретить его и сопроводить сначала в полицейское управление Эдинбурга, а затем - на съемную квартиру, адреса которой гость не знал. Однако в толпе, наводнившей перрон, Мак-Тавиша не было. Единственным знакомым лицом было хорошенькое личико леди с собачкой: она стояла на платформе, а рядом с ней, опираясь на монблан из саквояжей и шляпных коробок, возвышался хмурый носильщик.

Детектив снова стал инспектировать толпу пассажиров и встречающих, пару раз прибегнув к помощи монокля, однако результат остался прежним: Мак-Тавиша на платформе не было. Такой поворот дел Мак-Вильямса совершенно не устраивал, поскольку он хотел в присутствии Марлоу попросить сержанта назвать адрес своего будущего пребывания, чтобы Марлоу смог найти его после того, как сам устроится в каком-нибудь роскошном пристанище для богатых путешественников. Но судя по всему, Мак-Тавиша либо что-то задержало в пути, либо он попросту перепутал время прибытия поезда.

- Черт бы побрал эту провинциальную неспешность и рассеянность! - сердито бросил он, наконец дождавшись  слушателя в лице Ричарда. - Неужто в местном полицейском управлении нет Брэдшоу*?! Меня никто не встретил и теперь придется брать кэб и ехать в участок, чтобы узнать адрес съемной квартиры. Но где и как я потом найду тебя?

*Имеется в виду Ежемесячный Железнодорожный справочник Брэдшоу с расписанием движения поездов по всей стране. Выходил с 1841 года, в 1887 году каждый том содержал около 600 страниц и стоил 6 пенсов

Монтагю внимательно посмотрел на спящего кота и вынужден был признать, что некоторое сходство с восьмым графом Рамси присутствует:

- О да!  Ты  выглядишь так же мирно и безобидно, когда спишь, - подтвердил он, чувствуя неожиданный прилив нежности к коту.

Что касалось предложения Ричарда остановиться в замке его дядюшки, тут инспектор был не так уверен: "шотландский замок" мог с равной степенью вероятности оказаться как внушительной фортецией, которую реконструировали в соответствии с требованиям современного комфорта, так и развалюхой, в темных углах которой гнездились жирные пауки и летучие мыши, а в длинных переходах и печных трубах зловеще свистел ветер. Кроме того, придется каждое утро преодолевать пять миль до города, что инспектору представлялось неразумной растратой сил.

- Пять миль - это не так уж и мало! Мне надо будет каждое утро подниматься в пять утра, чтобы к восьми быть в полицейском участке. Даже если твой почтенный родственник обеспечит меня коляской и грумом, чтобы я мог с ветерком домчаться до города, как я буду возвращаться обратно в полной темноте? Сейчас не май месяц, смеркается рано.

Упоминание о лошади как громом поразило инспектора: действительно, почему он, бывший бенгальский улан, не принял во внимание эту очевидную возможность? Да, городская жизнь сильно его изменила и, кажется, не в лучшую сторону.

- Стоит, стоит... С удовольствием оседлаю резвого скакуна твоего дядюшки и тряхну стариной, но только в том случае, если это будет не шетлендский пони. Давай и вправду вместе заглянем в полицейское управление, а оттуда уже отправимся под гостеприимный кров лэрда.

Ободренный открывшимися перспективами, Монтагю решительно отобрал у Ричарда корзинку со спящим котом: в конце концов, ему придется привыкать к обществу еще одного сони, так отчего бы не начать прямо сейчас?

- Как мы назовем твоего нового нахлебника? - грубовато-добродушно поинтересовался он, надеясь, что Ричард оценит местоимение "мы".

- Ты же знаешь, как трудно одному шотландцу поразить другого, - возразил Монтагю, - Скорее, это окажется под силу Ворюге в том случае, если он стянет из-под носа главного констебля кусок хаггиса или скона. Хм...Возможно, его действительно надо накормить до отвала, прежде чем везти в участок. А потому, любезнейший, - добавил он, обращаясь уже к извозчику, отвезите нас с ветерком в хорошую харчевню, желательно в такую, где гуляш готовят из свинины, а не из кошек.

- Тогда вам прямая дорожка  в "Баранью голову", сэр! - прогнусавил извозчик, оценив одежду и выговор приезжих и сделав соответствующие выводы об их платежеспособности и знакомстве с городом. - А ежели вы любите поиграть в шары, - тем более!

- Ого! - весело воскликнул Монтагю и посмотрел на своего спутника. Нам с вами выпала возможность уподобиться сэру Фрэнсису Дрейку, который на середине партии в шары воскликнул: "Еще есть время победить...и испанцев тоже!" А у нас есть время пообедать, милорд! Ну что, едем?

***
О "Бараньей голове" см. здесь Архитектурные излишества (пост 3)

Кэб тронулся с места, погромыхивая по мостовой железными ободами. Кот наконец очнулся от своего почти летаргического сна и мурлыкнул в унисон своему новому хозяину, потягиваясь пушистым тельцем и простирая вперед и вверх передние лапы. Монтагю смотрел на него с чувством умиления: плут все больше и больше напоминал ему Дикона.

- Отчего ж нельзя? - спросил он, почесывая кота за ухом, отчего тот разомлел еще пуще. - Накормим Ворюгу, пообедаем сами, - и сразу же в управление. Думаю, можно будет попросить кэбби подождать нас и доставить по новому адресу.

Монтагю посмотрел в окошко кэба: по левую сторону от них простирались королевские охотничьи угодья: изрезанный возвышенностями и впадинами парк Холируд,  и даже с такого расстояния можно было рассмотреть самый высокий холм, известный под названием Трон Артура. Последний раз  уроженец Глазго бывал в Эдинбурге в год окончания школы Меркистон Касл, и успел подзабыть насколько красиво родовое гнездо шотландских королей. Сейчас он вдруг сообразил, что тертый калач повез их в Баранью Голову не случайно: от Уэверли до таверны было не менее трех миль пути. Монтагю откинулся на спинку сиденья и негромко обратился к Дикону:

- Ты успел заметить, как здесь пахнет воздух? Совсем не так, как в Лондоне...

Воздух Эдинбурга, насыщенный  ароматами солода и торфа, был упоительно сладок, навевал воспоминания о счастливых школьных годах, о мальчишеских дерзких выходках, за которые ему никогда не попадало, поскольку его выдающиеся успехи в учебе и честный, наивный взгляд серых глаз не давали наставникам заподозрить в юном Мак-Вильямсе отпетого нарушителя правил.

- Нет, не плохо... Как мне может быть плохо там, где есть ты?

Монтагю накрыл горячей ладонью холодные пальцы Дикона, крепко сжимавшие его правую руку. Дикон постоянно мерз*, и Монтагю надеялся, что его присутствие хоть немного согревало неженку графа. Когда он выйдет в отставку, надо будет отправиться с Диконом в Индию: вот там он по-настоящему согреется. Калькутта, Бомбей, Мадрас... Удивительные, волшебные места, надо только отбросить предубеждения белого сахиба и проникнуть за дырявую завесу действительности, рассмотреть за ней душу этой древней страны. Он покажет Дикону все то, что успел обнаружить и понять за время своей службы в Индии и возможно, они даже купят себе какое-нибудь просторное бунгало, оставшееся от вернувшегося в Англию английского служаки. Вместе поохотиться на бенгальского тигра - разве это не приключение? Конечно, граф, привыкший к  охоте на лис, может почувствовать вполне простительный страх, но он ему объяснит, что охота на тигра ничуть не опаснее, чем отстрел вальдшнепов: даже дамы принимали в ней участие без каких-либо печальных  последствий.

Кэб остановился, прервав размышления Монтагю.

- Сейчас согреешься у очага, да и порция виски не помешает...

***
Если позволил себе лишнее, поправлю.

- Побываешь - и поймешь, что ничего особенно интересного ты не пропустил, - вздохнул Монтагю, выбираясь из кэба.

Внутри "Бараньей Головы" было жарко и довольно людно, но свободный стол все же нашелся. Слуга принялся бойко перечислять традиционные блюда, Монтагю внимательно слушал, изредка поглядывая на Дикона и пытаясь по выражению его лица догадаться, что из предложенного заинтересовало столичного гурмана, который, возможно, уже подзабыл вкус настоящей шотландской похлебки и овечьего рубца.

- Кокки ликки, куллен скинк, скирли, ниппс-таттис, клапсхот, - тараторил слуга, смахивая со скатерти несуществующую пыль.

- Довольно, - прервал его инспектор. - Одну говядину, тушеную в пиве,  и один гуляш из свинины с элем и маринованными орехами, а также курицу в горшочке и хороший кусок отварного лосося с тушеным луком-пореем.

Право выбора напитков он безмолвно передал Дикону.

Инспектор предпочел отварную рыбу и расправился с ней в мгновение ока, закусив маринованными орехами, снятыми с жаркого, и тушеным луком-пореем. Горшочек с курицей он поставил на пол, чтобы дать Ворюге возможность выбора. Пока что кот приканчивал кусок мяса, отданный ему Диконом, но при этом уже косил зеленым круглым глазом на горшок с курятиной.

Глядя на Дикона, потягивающего виски, Монтагю с сожалением повторял про себя первую заповедь хорошего полицейского: не брать в рот ни капли крепких напитков, пока находишься при исполнении.  Впрочем, пинта имбирного эля послужила ему достаточным утешением, и когда кружка опустела, он откинулся на спинку скамьи, расстегнул нижнюю пуговицу жилета и задал сотрапезнику вполне уместный вопрос:

- Уйдем без десерта? А как же краннахан или, на худой конец, тарелочка овсяного печенья?

Монтагю подозвал слугу и попросил принести апельсинового мармелада и пару горячих тостов вместо остывших.

- Жаль, что сейчас не Рождество, - посетовал он, - Что может быть лучше кекса Данди? Кухарка моей матушки пекла великолепные кексы, вкуснее, чем у Келлера. Cекрет прост: не жалеть миндаля! Признаться, не понимаю твоего интереса к полицейским участкам. Хотя господин Йейтс и назвал Скотланд-Ярд одним из самых интересных мест в Лондоне, я с ним не согласен: лондонский зоопарк намного интересней. Мне в этом смысле повезло: Олбани-стрит, на которой, как ты знаешь, я снимаю квартиру, находится рядом с Риджентс-парком, и мне до зоопарка рукой подать. Как-нибудь сходим туда вместе посмотреть на обитателей Верблюжьего Дома? А если ты не питаешь отвращения к бабочкам, стрекозам и майским жукам, то можно заглянуть и в Дом Насекомых - он только что открылся для посетителей.

Монтагю опустил взгляд на скатерть и немного смущенно признался:

- Когда я был мальчишкой, я любил поохотиться с сачком на карликовых голубянок.

Старшему детективу-инспектору не хотелось обсуждать тему полицейских участков. Зря он упомянул Йейтса, ох зря! Несмотря на то, что в целом журналист благосклонно описал Скотланд-Ярд, один пассаж застрял в памяти детектива ядовитой занозой: "К тумбам всегда прислоняются два-три одинаково одетых мужчины, назначение которых - с подозрением наблюдать за проходящей публикой. Они - английские детективы, о которых каждый так наслышан в последние годы. Экземпляры с виду непримечательны. Они выглядят хорошо откормленными и спокойными, но едва ли таких ожидали бы увидеть поклонники Уилки Коллинза или Габорио."

***
Изображение Верблюжьего Дома здесь Архитектурные излишества
Цитата из статьи  Эдмунда Ходжсона Йейтса взята отсюда: http://svetozarchernov.livejournal.com/75967.html

- Знаешь, я бы не отказался увидеть верблюдов в естественной для них обстановке, среди песчаных холмов. Может быть, когда-нибудь и удастся? - сказал Монтагю, намазывая мармеладом горячий тост.

Покинуть на время промозглую Англию и отправиться с Диконом в пустыню - какое приключение! Перед мысленным взором инспектора развернулся волшебный свиток: торговый караван, освещенный лишь сиянием полумесяца и звезд, неспешно идет по песку, направляясь к зеленому оазису. Вместо тесных жилетов и сюртуков на них с Диконом просторные арабские одежды, на головах - галабии, перевязанные шнуром. Во время привала погонщики ставят шатры и разводят костер, чтобы приготовить усталым купцам зеленый чай, который те будут пить из крошечных круглых чашечек, закусывая сладкими финиками...

- Да, это наверняка великолепное зрелище! - добавил он. - Не менее восхитительное, чем группа индийских слонов, на каждом из которых сидит погонщик в разноцветной чалме. Разве сравнишь с нашими низкорослыми пони? Впрочем, это выносливые и покорные лошадки, трудяги, каких поискать.  Наверняка у тебя был свой собственный пони, я прав? Как его звали?

Монтагю с тревогой следил за тем, как быстро убывает в бутылке янтарная жидкость. Мысленно он вел счет стаканчикам, которые успел осушить Дикон. Черт возьми, ведь еще далеко не вечер, а зеленый змий уже сжимает тугие кольца вокруг бренного тела его друга. Монтагю не знал ни того, чем вызвано пристрастие к горячительным напиткам, ни того, как с ним бороться. Оставалась слабая надежда на то, что расследование увлечет Дикона и на время ослабит тягу к виски. А сам он постарается не подавать дурного примера в пабах и тавернах, куда они наверняка заглянут в поисках информации.

- Тебя что-то гложет? - мягко спросил Монтагю, накрывая ладонью пустой стаканчик. - Я знаю, что порой воспоминания о родительском доме могут быть тягостными, но это все в прошлом, а сейчас перед нами стоит задача найти убийцу невинной девушки, но для этого нужная ясная голова. Да и в участке не поймут, почему я появился в обществе не вполне трезвого джентльмена.

Будь на месте Дикона кто-то другой, инспектор высказался бы гораздо резче, но с Диконом он не мог быть жестоким, тем более что истинная причина его поведения была ему не ясна. Он постарается выяснить, в чем она заключается, но знает ли это сам Дикон? Попытавшись обратить все в шутку, он добавил, указывая на Ворюгу:

- Я слышал, что коты терпеть не могут запах солода.

Монтагю положил на стол несколько монет и поднялся:

- Возможно, нам выпадет шанс остаться наедине до возвращения в Лондон? Но сейчас пора уходить, иначе не застанем в участке никого, кроме дежурного констебля, а он вряд ли сможет ввести нас в курс дела.

Он ожидал, что Дикон начнет препираться по поводу того, кому платить за обед, и поэтому счел необходимым объяснить:

- Все расходы, которые я несу во время расследования, включая еду и жилье, возмещаются. И я более чем уверен, что комиссар Хендерсон будет рад тому, что проживание в Эдинбурге не стоило полицейскому управлению ни фартинга.

- Надеюсь на то, - ответил Монтагю, подхватывая корзинку с котом, который снова задремал, разомлев от сытной кормежки. - Вернемся в Лондон со щитом, как говорили древние,  и отпразднуем твой день рождения. Что ты хотел бы получить в подарок?

Выбор подарков всегда был для инспектора сущим мучением. В случае с Ричардом ситуация усугублялась разницей в доходах: если восьмой граф Рамси мог, не слишком задумываясь о деньгах, приобрести в качестве подарка чистокровного арабского жеребца, то полицейский, пошарив по сусекам, был способен наскрести на ответный дар в виде деревянной лошадки, подобной той, что он собирался купить к Рождеству для своего племянника Клайва. Если бы он обладал хотя бы тенью поэтического таланта, он написал бы ко дню рождения Ричарда венок сонетов, но увы, раздавая дары, добрые феи забыли положить в колыбель младенца волшебное перо. Надо будет посоветоваться с сестрой, - сделал зарубку в памяти инспектор.  А еще лучше - обратиться за помощью к ее мужу, который сколотил приличный капиталец на торговле индийским шелком. Шелковый халат с орнаментом из восточных цветов и птиц наверняка понравится Ричарду. В качестве пикантного дополнения к халату можно приложить расшитый серебряными нитями кисет или табакерку, на крышке которой изображен орел, увлекающий в небеса Ганимеда. Монтагю сунул под мышку трость и тут его осенило: надо заказать трость, - с потайным отделением и рукоятью в виде торса греческого атлета. И сделать это не в Лондоне, а здесь, в Эдинбурге: мастер успеет изготовить ее к тому времени, как они с Ричардом закончат расследование.

Обещать что-либо наверняка  Монтагю было трудно, и не потому, что он не желал провести весь день в обществе Дикона: он провел бы с ним и два дня кряду, и месяц, и целый год, и всю оставшуюся жизнь. Но его временем распоряжалась Столичная полиция в лице комиссара Хендерсона, а также министр внутренних дел, которому напрямую подчинялся руководитель департамента криминальных расследований. И все же он постарается что-нибудь сделать: например, заблаговременно испросить короткий отпуск после завершения сложного дела.

- Мы проведем твой день рождения вместе, - твердо пообещал он.

Дорога в участок прошла в молчании. Дикон казался полностью погруженным в свои мысли, - возможно, сочинял новую поэму, а Монтагю не хотел прерывать полет его творческого вдохновения пустопорожней болтовней. Полицейское управление Эдинбурга мало чем отличалось от своих лондонских дивизионных собратьев: разве что в нем не было библиотеки, которой так гордился участок, расположенный в Гайд-парке. Представившись дежурному констеблю, Монтагю узнал, что сержант Мак-Тавиш не встретил его по более чем уважительной причине: днем на задворках Принцесс-стрит был обнаружен еще один растерзанный труп молодой женщины, почти как две капли воды похожий на первый, по поводу которого и был вызван в Эдинбург столичный детектив. Присутствие спутника детектива, судя по всему, не удивило дежурного, поскольку никаких вопросов по этому поводу он не задал, и даже корзинка с котом  не смогла пробить брешь в его шотландской невозмутимости. Два убийства, случившиеся одно за другим, по-видимому, полностью захватили его мысли, и обращать внимание на  мелкие детали повседневной жизни, у честного служаки не было ни сил, ни желания.

- Жуткое злодеяние, сэр, - хмуро сообщил констебль, - Ничего подобного на моей памяти не было, а я служу в полиции уже десять лет. Да и те, кто прослужил дольше меня, тоже такого ужаса не видали. Сержант и главный констебль сейчас находятся в морге. Хотите к ним присоединиться или сначала поедете на квартиру, чтобы оставить вещи?

Монтагю понадеялся на то, что сержант и главный констебль находятся в морге не в виде хладных трупов: в этом случае присоединяться к ним означало бы нанести неисцелимую сердечную рану Дикону. Он заверил констебля, что на квартиру ехать ему нет никакой нужды, а вот в морг он поедет, чтобы осмотреть тела жертв и выслушать соображения полицейского хирурга и главного констебля.